О новой редакции Федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) для средней школы, 
противостоянии бывшего и нынешнего министров образования РФ Андрея Фурсенко и Ольги Васильевой, а также о судьбе ЕГЭ и других реформ в интервью журналисту, соавтору проекта "Последний звонок" Константину Семину рассказал народный учитель Российской Федерации Сергей Рукшин. Накануне.RU публикует текст беседы.
Вопрос:Развернулась полемика вокруг проекта новых ФГОСов, предложенного Министерством образования. Как Вы воспринимаете происходящее, причины поднявшегося ажиотажа?
Сергей Рукшин: Полемику я могу воспринимать единственным образом – как попытку реванша либерал-реформаторов образования, в значительной степени сконцентрировавшихся в Высшей школе экономики или вокруг нее, которые опасаются того, что новый министр действительно начнет воплощать в жизнь все то, о чем она говорила в течение всего срока своего руководства министерством – что она начнет создавать и воплощать идею единого образовательного пространства.
Вопрос:С чего начался разговор о едином образовательном пространстве?
Сергей Рукшин: Первый раз идея была озвучена вашим покорным слугой на форуме Общероссийского народного фронта в Пензе. Тогда я в присутствии президента сказал со сцены, что мы утратили единое образовательное пространство страны. Если разворачивать этот тезис полнее, то в течение всего форума в Пензе огромное количество людей – более 700 представителей из разных уголков России – говорили о катастрофическом состоянии российского образования, о том, что в некоторых регионах в классах имеется полтора десятка допущенных учебников по одному предмету, которые никак не обеспечены методической поддержкой. Такие плохие, слабые учебники живут только за счет лоббирования издательствами. Говорили, что у нас давным-давно возможности ребенка зависят не от того, насколько хорошо он учится, а от того, в какой школе он учится: в малокомплектной сельской или школе маленького городка, богатые ли у него родители, могут ли они нанять репетитора для подготовки к ЕГЭ?
Вопрос: Что не так с учебниками?
Сергей Рукшин: Некоторые учебники устроены так, что, переходя через дорогу из одной школы в другую, мы можем либо второй год подряд проходить один и тот же материал, либо столкнуться с тем, что ребенок не знает, что изучают его одноклассники уже целый год. Идея единого образовательного пространства, и в географическом смысле, и в урбанистическом создает единые возможности для ребенка вне зависимости от его социального статуса и дохода в семье. И эта идея оказалась, по всей видимости, чем-то опасным для либерал-реформаторов. А минувшие 15 с лишним лет реформ довели наше образование до того состояния, в котором население, педагоги недовольны тем, что происходит.
Вопрос:В чем причина недовольства?
Сергей Рукшин: Одной из причин недовольства является, в частности, не столько множество учебников, сколько отсутствие содержательного обсуждения в течение 20 с лишним лет того, чему же мы учим. И мой покойный коллега Александр Михайлович Абрамов, и я много раз говорили о том, что мы должны вернуться к обсуждению проблемы содержания образования. Никакие рамочные стандарты, никакие общие фразы не скажут нам, чему же мы хотим научить ребенка. Ну, скажем, что такое "научить считать"? До скольки считать, в каком классе? До двух или до ста? "Арифметические действия: умножения и деление в столбик" – каких чисел? Цифр или многозначных чисел? Васильева захотела вернуться к "священной корове" – к содержанию образования.
Я хочу напомнить, что старая реформа образования, еще 60-х годов, начиналась с того, что ведущие специалисты страны (не чиновники, во власти которых будут приниматься решения по этим вопросам) обсуждали так называемое фундаментальное ядро образования: что действительно должны знать все школьники в стране по окончании средней школы.
Именно содержание образования, а не какие-то компетенции и навыки, – является гарантией того, что страна будет готова к выполнению того, о чем недавно говорил новоизбранный президент – чтобы стать высокотехнологичной, индустриально развитой державой с инновационной экономикой, обороноспособностью, которая гарантирует независимость ее внешней политики.
Так вот содержание образования и стало во главу угла решений Васильевой, а то, что это содержание особо возмутило филологов, неудивительно. Найти недочеты можно в любой программе по любому предмету. Просто оказалось легче и удобнее сконцентрироваться на ударах по ФГОСу по литературе. Причины – недовольство политикой министра Васильевой, и удар наносится не столько по стандартам, сколько по ее политике и намерению пересмотреть ФГОСы и сделать их содержательными и, действительно, начать восстанавливать единое образовательное пространство страны.
Вопрос: Довольны ли Вы новыми ФГОСами?
Сергей Рукшин: Доволен ли я ФГОСами? Нет. Разумеется, ФГОСы, которые делались второпях, которые делались еще при прежних министрах, когда мы 20 лет не занимались образованием, идеальными быть не могут. Там, безусловно, есть дефекты, но большинство дефектов, которые я вижу, относятся не к литературе. Что такое 250 произведений, которые возмущают учителя литературы Сергея Волкова (председатель "Гильдии словесников", выступившей с критикой новых ФГОСов, – прим. Накануне.RU)? Я хочу напомнить, что именно Сергей Волков долго возмущался так называемым законом Никонова и Яровой – довольно слабо проработанным законом о едином учебнике. В прессе своим оппонентам, которые считали, что идея единого учебника (не этот законопроект, а идея) правильная, он приписывал чужие слова, свои собственные мысли, подтасовывал реплики и все это не стеснялся публиковать. Такие фигуры, как Сергей Волков, не вызывают у меня уважения: в полемическом задоре они могут написать все, что угодно. Давайте посчитаем, с пятого по 11 класс ребенок учится семь лет: это 30 с чем-то произведений в год. Из них сколько-то коротких произведений.
Во-первых, большую часть из того, что написано, вполне реально прочесть.
Во-вторых, давно пора действительно задуматься о том, что мы хотим, чтобы читали наши школьники. Чтобы они читали хорошую классическую литературу и им не пытались в определенных школах выдавать за литературу стихотворения Пригова. Я не беру на себя миссию судить о развитии русской литературы в 20-21 веках, но тем не менее гораздо легче учить школьников мыслить, обсуждать и анализировать литературу на примере произведений вечных и классических, а не на примерах сиюминутных. Но такой свободы обсуждать, что им хочется, желают учителя вроде Сергея Волкова.
Вопрос: Вечные произведения, на которые вы ссылаетесь, директор Федерального института развития образования Александр Асмолов в своих выступлениях называет "программой Юрского периода". Это такой мем, взятый на вооружение критиками новых стандартов. То есть, он делает акцент на том, что мы тянем образование в прошлое...
Сергей Рукшин: Что значит тянем в прошлое? Вечный тезис Асмолова: школьники перегружены, и мы лишаем ребенка детства, пытаясь его заставить что-то делать. Но, простите, обучение – это вещь по-настоящему трудная. И первое, где ребенок должен столкнуться с трудом и необходимостью трудовых усилий – это обучение в школе. Повторяю, это общие вопли либерал-реформаторов. Да, Асмолов написал про стандарт "Юрского периода", про то, что "чиновники, которые делают ставку в мире образования на прошлое, обречены на экономическое и человеческое банкротство". По-моему, пока на экономическое и человеческое банкротство обречена та система образования, которую Асмолов и асмоловщина пытались построить. Я хочу напомнить, что большинство этих воплей "словесников" базируется на том, что они критиковали, но их не слушали. Наоборот, я отлично помню, как я обращался с предложениями обсудить те реформы, которые есть, напрямую в окружении Кузьминова (Ярослав Кузьминов – ректор НИУ "Высшая школа экономики", – прим. Накануне.RU). Это они тогда не слушали.
Давайте вспомним замечательную поэму "Теркин на том свете" Твардовского. "Это будто бы машина скорой помощи идет, сама режет, сама давит, сама помощь подает". Именно в такой функции выступали Ярослав Иванович Кузьминов и прочие либерал-реформаторы. Они у себя в узком кругу обсуждали направление реформ, одной рукой резали и давили, а потом другой рукой Ярослав Кузьминов, который обсуждал это и одобрял, как руководитель комиссии по образованию Общественной палаты РФ, игнорировал все возражения педагогов с места.
Сейчас выяснилось, что они недовольны не тем, что людей с мест и противников не слушают, а тем, что не слушают именно их, а слушают других – большую часть родительской общественности и педагогов страны. Россия – это не Москва в пределах 57-й школы, не Петербург и не крупные города. Большая часть педагогов разбросана по стране. Именно о единстве образовательного пространства, а не свободе учителя 57-й школы Сергея Волкова мы говорим.
Вопрос: Сложно становится защищать эту позицию, когда слышишь мнения, например,профессора Петрозаводского университета Александра Иванова, который, ознакомившись с новыми ФГОСами, говорит, что там, во-первых, сохранена идея профилизации преподавания математики – разделения на два разорванных математических курса, во-вторых, эта схема проталкивается вплоть до пятого класса, и, в-третьих, если я не ошибаюсь, в разработке новых ФГОСов, критикуемых либералами, либералы принимали самое непосредственное участие.
Сергей Рукшин: Я полностью согласен с подавляющим числом возражений, которые сделал коллега Иванов из Петрозаводска по поводу программы. Да, нынешний ФГОС по математике закладывает своим базовым, углубленным и профильным уровнем сегрегацию, которая начинается с седьмого класса и при которой невозможен переход с примитивного базового уровня на профильный, потому что это разделение навсегда, как когда-то отмененный в Англии пресловутый экзамен "Eleven+".
Но мы сейчас говорим об идее. Никакая конкретная реализация не должна портить идею, ФГОСы несовершенны. Заметим, что идея ФГОСа, к сожалению, вынуждена следовать за либеральной идеей деления Единого государственного экзамена на две части. Я категорически против выдачи школьных аттестатов по результатам так называемой базовой математики. Я проводил эксперимент: математику базового уровня может решить школьник, поступающий в пятый класс. Хороший школьник после начальной школы может получить эту базовую "троечку". Поэтому я безусловно и категорически против разделения ЕГЭ. Но процесс законодательной поддержки образовательного пространства не так прост. Давайте отменим базовый ЕГЭ, эту сегрегацию, деление школьников на черных, белых, бедных, богатых и так далее, давайте добьемся, как и хочет ФГОС, единого образовательного пространства всей страны. Базовую математику должны знать все, и она должна быть достаточной для сдачи экзамена в вузы. Она должна стимулировать изучение предмета во всех классах, чтобы нельзя было после седьмого класса плюнуть на эту математику, потому что аттестат ты и так получишь.
Когда после окончания школы про ребенка говорили, что он с гуманитарными наклонностями, это не означало, что он не знал математики и физики. Это означало, что ребенок все-таки сдал экзамены по алгебре и геометрии за курс средней школы, но у него очень хорошо с русским языком, литературой и историей. А теперь это синоним того, что ребенок не знает физики, химии, биологии, математики. ФГОС следует за ЕГЭ. Я согласен с Ивановым, что пора покончить с этой сегрегацией.
Вопрос: Но нельзя покончить мгновенно...
Сергей Рукшин: Нельзя, именно поэтому ФГОС фиксирует текущую ситуацию. В свое время я поддержал не закон о едином учебнике Никонова и Яровой, а идею единого базового учебника по всем предметам. Учебник можно методически поддерживать, а вот вариативность, свободу учителя выбирать и давать дополнительный материал можно внести в то, что называлось при социализме "учебными пособиями". Есть базовый учебник, который должны знать все, а есть учебные пособия и другая литература учебно-методического комплекса для вариативности. Я, безусловно, хочу поддержать идею единого образовательного пространства, хотя его сейчас разрушает разделение ЕГЭ на базовый и профильный уровни, и идею ФГОСа, которые фиксируют обязательное базовое содержание каждого предмета.
Вопрос: А те страсти, которые разгорелись, по всей видимости, являются свидетельством того, что сам этот вопрос давно уже стал политическим. Неслучайно, наверное, появляется в сети письмо Фурсенко к вице-премьеру Голодец с просьбой торпедировать рассмотрение ФГОСов. Неслучайна вся эта истерика в СМИ. Этот спор уже шире, чем просто полемика специалистов.
Сергей Рукшин: Даже когда я был помощником заместителя, а затем председателя думского комитета по образованию Шишлова, я никогда не занимался политикой в том смысле, в каком Вы говорите. Меня волновала социальная политика: образование, здравоохранение, наука, инновации и так далее. Сейчас, возможно, этот вопрос для либерал-реформаторов стал вопросом о министерском посте. И эта атака ведется и на идею единого образовательного пространства, которую проповедует Васильева, и на самого министра. В этом смысле вопрос определенно становится политическим.
Заметим, что и министр, и многие другие люди, которые пытаются вернуть образование на здравую колею, совершенно не требуют крови либерал-реформаторов. Никто даже не задает вопроса, кому ушли многие миллиарды
Базовую математику должны знать все, и она должна быть достаточной для сдачи экзамена в вузы
рублей, которые были потрачены на разработку того хлама, который сейчас определяет развал нашего образования. Мы просто предлагаем вернуть образование на здравые рельсы. Да, безусловно, они с этим борются. Почему? Потому что когда они игнорировали мнение подавляющего большинства родительской общественности и учителей, это было хорошо, а когда их мнение о пути возрождения образования было проигнорировано, им это кажется плохо. В этом смысле вопрос стал политическим.
Что касается письма Андрея Фурсенко. В свое время я критиковал министра Фурсенко за те реформы, которые он возглавлял, но в этом письме ничего не говорится о критике подхода к единому образовательному пространству. Ключевая мысль его письма в том, что стандарты надо дополнительно обсуждать. И с этим я должен согласиться. Мы, я с единомышленниками, озабоченные судьбой российского образования, поддерживаем идею установления единого образовательного пространства, несмотря на то, что ФГОСы несовершенны и их, действительно, хорошо бы обсуждать годами. Повторяю. При реформе, которую возглавлял в свое время Алексей Маркушевич (советский математик и педагог, – прим. Накануне.RU), фундаментальное ядро образования обсуждалось в течение многих лет. В письме Фурсенко говорится, что эта идея требует обсуждения. Заметим, обсуждения, которое либерал-реформаторы игнорировали.
Вопрос:В нашем обществе очень тонка грань между обсуждением и забалтыванием, очевидно, и воспринято это было таким образом.
Сергей Рукшин: Васильева перешла к решительным действиям по воплощению своего тезиса о становлении единого образовательного пространства. Она перевела его из области болтовни в практическую плоскость, что и возмутило либерал-реформаторов. Я считаю, что ФГОСы несовершенны ровно тем, что у нас единого образовательного пространства нет, и что у нас сегрегация, например, по той же математике. Да, ФГОСы нуждаются в дополнительном рассмотрении, реформировании, но с чего-то надо начать.
