Член комитета Госдумы по международным делам Шамсаил САРАЛИЕВ выступил с предложением исключить из употребления в СМИ выражения "исламский 
террорист", "исламист", "исламский боевик". Его инициативу поддержали члены комитета Госдумы по информационной политике, пишет газета "Известия". По словам Саралиева, в последнее время в ряде СМИ можно встретить такие выражения, как "исламские террористы", "исламисты", "джихадисты", "шахид-смертник", "пояс шахида", "террористическое исламское государство" и так далее. "Подобные высказывания вызывают у людей однозначный вывод, что ислам и терроризм – это одно и то же. Все мусульмане автоматически становятся в один ассоциативный ряд с бандитами, убийцами, террористами", – констатировал парламентарий.
Он привел в пример террористическую организацию ИГИЛ: "Они называют себя "Исламское государство", но при этом не имеют к исламу никакого отношения! Ислам для них – обертка, прикрываясь которой, они творят зло".
Депутат заявил, что террористов осуждает весь мусульманский мир. Мусульмане называют таких, как они, "хариджитами" – что означает "мятежники, раскольники".
"Террористические группировки всеми силами пытаются представить джихад как призыв к войне. На самом деле джихад в понимании ислама – это не война и не убийства. Джихад – это очищение себя от недостатков, освобождение себя от зависти и ненависти. Джихад – это когда защищаешь от врагов свою семью, свой дом, свою землю, – подчеркнул Саралиев, добавив, что довольно часто можно услышать такое выражение "исламисты напали на православную церковь", но истинно верующий мусульманин никогда не станет нападать, убивать, грабить.
"Хорошим примером можно считать то, что ряд СМИ отказался упоминать национальность преступников. По аналогичному пути и мы должны пойти, перестав причислять бандитов и террористов к мусульманам. Терроризм не имеет ни религии, ни нации. Как фашистов нельзя называть христианами, так и радикальные бандитские группировки, причисляющие себя к исламу, нельзя назвать мусульманами", – заявил Саралиев. – "Необходимо исключить из употребления в эфирах и на страницах газет выражений "исламский террорист", "исламист", "исламский боевик". Называть бандитов и террористов надо своими именами без придания им национальной или религиозной принадлежности".
С одной стороны, в предложении Шамсаила Саралиева есть несомненный смысл: ставить знак равенства между исламом и террором, во-первых, неверно, а во-вторых, для страны, значительная часть жителей которой – мусульмане, попросту опасно.
С другой стороны, ИГИЛ называет себя именно исламским государством; его боевики насильно обращают (и убивают отказавшихся переходить) именно в ислам, а не в другую религию, боевиков вербуют в мечетях, а не в клубах филателистов – короче говоря, мы имеем дело с извращением, но с извращением именно ислама. Запрет об этом упоминать будет восприниматься как тягостная несправедливость.
Кроме того, возникнут и чисто практические сложности: как, например, называть то же ИГИЛ, если слово "исламский" входит в их самоназвание? Сейчас проблему решают, называя соответствующую идеологию "исламизмом", а ее адептов – "исламистами" (это слово специально и ввели, чтобы отличать их от добропорядочных мусульман) – но Саралиев считает, что корень "ислам" вообще не должен употребляться.
"Как бы вы прокомментировали предложение Саралиева? Как следует называть террористов, выступающих под лозунгами "чистого ислама"?" – с такими вопросами корреспондент Regions.Ru обратился к священнослужителям.
Протоиерей Александр ДОБРОДЕЕВ, заместитель заведующего сектором МВД Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями:
Религиозные термины сейчас часто употребляют в светской речи неправильно. А все оттого, что мы смешиваем духовное и материальное. Надо понятно объяснять людям значение терминов. Но у нас выработались уже стереотипы, штампы, и обычное слово может приобретать другой смысл.
Действительно, террорист, кем бы он ни был – мусульманином или еще кем-то, – прежде всего террорист, и примешивать религиозные термины к этому не надо. Террористов надо так и называть – террористами. Надо искать такие обороты, чтобы не задевать за больное людей, которые к этому злу непричастны. Так что я согласен с предложением депутата.
Протоиерей Александр КУЦОВ, настоятель храма Преображения Господня в Орске, благочинный, ректор православной гимназии:
Неудивительно, что добропорядочные мусульмане всячески отмежевываются от таких своих "собратьев".
На Урале с незапамятных времен мусульмане и православные жили в дружбе. У нас нет конфликтов на межрелигиозной почве – напротив, добрососедские отношения, взаимовыручка.
Хотя попытки насадить радикальный исламизм предпринимались и у нас. Мусульмане, обучавшиеся в Саудовской Аравии, приехали к нам в Оренбуржье возглавить религиозные общины. И они пытались настроить наши народы друг против друга. Но ничего они не добились. Сами мусульмане – местные казахи, башкиры, татары – не позволили этого сделать. А вот о некоторых других регионах этого, к сожалению, сказать нельзя. Поэтому мне кажется, сейчас заявлять такие требования преждевременно.
С другой стороны, нужно подобрать формулировки, которые бы как можно меньше задевали добропорядочных мусульман. Возможно, нужно связывать радикальные группировки с их местонахождением, например, "радикальные группировки Кавказа", – чтобы не задевать добропорядочных мусульман, в том числе живущих на Урале.
Протоиерей Александр ИЛЬЯШЕНКО, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря на Новослободской:
Мне кажется, террористов нужно называть так, как и называли. Если тот или иной человек принадлежит к исламской террористической группировке, нужно и говорить, что он принадлежит к ней. Если к христианской или буддисткой – тоже говорить об этом открыто. Как раз тогда и не будет впечатления, что, мол, раз террористы – значит, люди, исповедующие ислам.
Я против всяких запретов. Мне кажется, мы должны стремиться правдиво говорить даже о неприятных вещах, не искажая истину.
Игумен СЕРАПИОН (МИТЬКО), заместитель председателя Синодального миссионерского отдела, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви:
Позиция миролюбивых мусульман, которые страдают из-за того, что их единоверцы часто становятся участниками терактов или системно-террористической деятельности, в общем-то, ясна. Хотя нам, православным, трудно полностью понять их огорчения, поскольку православного терроризма в мире не существует.
Шамсаил Саралиев прав: добропорядочные мусульмане не должны отвечать за последствия действий террористов. Однако нужно осознавать: запрет на употребление тех или иных терминов только внесет путаницу и создаст разного рода филологические трудности, но нисколько не повлияет на реальную ситуацию с терроризмом.
Бороться с терроризмом переименованием – совершенно неэффективная стратегия. Вряд ли запрет на употребление тех или иных терминов приведет в этой ситуации к каким-то существенным изменениям.
Иерей Святослав ШЕВЧЕНКО, клирик кафедрального собора Благовещенска:
Я согласен: нужно отличать традиционный ислам от его извращений. Есть христианство, а есть тоталитарные секты. Их адепты тоже называют себя христианами, но извращают христианское учение до такой степени, что оно принимает уродливые формы. Здесь происходит то же.
Вместе с тем, нельзя же не упоминать, что террористы по большей части – представители радикальных течений ислама? Это уже получится цензура. Вы когда-нибудь слышали словосочетания: "православные террористы", "буддийские террористы", или, скажем, "католические террористы"? В наши дни терроризм все-таки связан с исламом, с его терминологией – "шариат", "джихад", "шахиды"... В традиционном исламе шахиды – святые мученики, люди, умершие за веру. Но в радикальном исламизме свой взгляд на мученичество. Ваххабиты, например, трактуют ислам как хотят.
Я думаю, все кто живет в современном обществе, прекрасно понимают: когда говорят "исламисты", речь идет о радикальном исламе, и что к традиционному исламу это никакого отношения не имеет. Поэтому искусственно убирать корень "ислам" неправильно и нечестно. Сами террористы используют эту терминологию. Более того они тоже верят в Аллаха, считают пророком Магомета – что же это, если не ислам? Нельзя же отрицать, что в их фанатизме есть религиозная составляющая.
Мне кажется, нужно идти другим путем: пусть представители традиционного ислама больше рассказывают о своей религии. Необходимо к этой работе подключиться и государству – вести профилактику радикализма. Например, снимать документальные, художественные фильмы. И тогда люди будут понимать разницу.
Священник Петр КОЛОМЕЙЦЕВ, декан психологического факультета Православного института св. Иоанна Богослова Российского православного университета:
При слове "христианский" сразу возникают хорошие ассоциации: "христианский взгляд", "христианский характер" – эти словосочетания говорят о милосердии, любви. Ну а как мы бы отреагировали, услышав что-нибудь вроде "христианский терроризм", "христианская жестокость", или, скажем, "христианская инквизиция"? У нас есть тоталитарные секты вроде "Церкви Христа", – мы же не называем их христианскими организациями! Здесь же мы сумели обойти острые углы. С извращениями ислама тоже надо так поступить.
Противостояние не приводит к взаимопониманию, оно только обостряет отношения. Жертвами терроризма становятся в том числе и сами мусульмане. Жертвой террора пал замечательный, светлый человек Саид-афанди Чиркейский. Было организовано покушение и на муфтия Татарстана Илдуса Файзова. А террористами зачастую оказываются как раз славяне. Так что это наша общая беда.
Легче перестать называть экстремистов и террористов мусульманами, а их учение – исламом, чем заставлять мусульман все время оправдываться. Создавать образ "плохого ислама" значит закрывать всяческие пути для его развития, – а ислам развивается, и в нем много доброго. Я читал Коран в нескольких переводах, и обнаружил там много общего с православием.
В предложении Шамсаила Саралиева много здравого. У мусульман есть желание отгородиться от терроризма – и это главное. А внушая, что ислам – это террор, мы только толкаем мирных мусульман в объятия террористов.
В нашей стране давно сложились способы не только мирного сосуществования, но и сотрудничества с исламским духовенством. Лучше все-таки искать то, что нас соединяет, а не разделяет.
Иеромонах МАКАРИЙ (МАРКИШ), священнослужитель Свято-Алексеевской Иваново-Вознесенской православной духовной семинарии:
Я лично никогда в жизни таких словосочетаний не употреблял, потому что прекрасно понимаю эту логику. Она более глубокая, чем просто какие-то соображения вежливости. Разумеется, происходит ассоциация ислама – религии, которая присутствует на территории России с XIII века, – с бандитами. А это оружие в руках врага, это способ натравить христиан на мусульман и наоборот. Точно так же враги христианства пишут о "православном пьянстве", "православной коррупции", "... лжи" и о многом другом, – с чем мы, конечно, никогда не согласимся.
Так что слова депутата совершено верные. Никто из ответственных и сознательных людей такие словосочетания произносить не будет. Вместо этого можно говорить, например, "псевдоисламские" или еще как-нибудь. Русский язык богат, – всегда можно найти слова, объясняющие, что под прикрытием ислама действуют преступники, разрушающие человечество.
А как поступать дальше, принимать ли ограничительные и законодательные меры – это уже дело властей. Но я приветствую эти меры: они направлены на очищение нашего языка, – а значит, и нашего сознания, – от лжи, которая выступает оружием в руках наших врагов. И это не ограничивается словами об "исламских террористах", это только один из ударов, который нам наносят.
Фатых-хазрат ГАРИФУЛЛИН, муфтий Тюменской области, председатель Тюменского казыята Духовного управления мусульман Азиатской части России:
Начну издалека: когда на нашу страну ополчились французы в 1812 году, Наполеон привел в Россию огромную армию, никто не говорил, что католики идут нас завоевывать. И когда в 1941 году Гитлер со своим войском завоевал всю Европу и пошел против России, тоже никто не говорил о религиозной принадлежности врагов, их называли исключительно фашистами. А вешать ярлык на ислам значит наносить урон религии. В Коране сказано: "Сотрудничайте в добре и благочестии". Всевышний не говорит, что надо враждовать и нападать.
И потом вспомните Чикатило. Битцевского маньяка – об их религиозной принадлежности не говорили. А когда дело касается представителя народа, исповедующего ислам, обязательно прибавляют слово "исламский". Особенно это было распространено во время войны в Чечне. Но надо понимать, где истинная религия, а где злоупотребление ею и провокации, или же употребление таких слов из-за невежества.
А террористов надо так и называть, религиозно не обозначая. Тем более, как правило, к настоящей религии эти бандиты не имеют никакого отношения.
Семен ЛИВШИЦ, председатель Местной еврейской религиозной организации ортодоксального иудаизма города Орла "Центр "Шалом":
Возникает вопрос: а как тогда называть таких людей? "Кавказцы"? Ну, во-первых, такой национальности нет, во-вторых, это обидит людей с Кавказа. "Выходцы из Средней Азии"? Ну а что значит "выходец"? Само слово звучит как-то неприятно.
К тому же когда говорят "экстремисты из числа мусульман", речь необязательно идет о людях из Средней Азии или, скажем, с Кавказа. В составе того же ИГИЛ – англичане, французы, немцы. А старание избежать формулировок, о которых говорит Шамсаил Саралиев, может привести к обратному эффекту. Создастся впечатление, будто от людей хотят что-то скрыть.
Поэтому как называли, так и нужно называть – экстремисты из числа мусульман. Зачем что-то выдумывать? Экстремистами могут быть жители из любой страны. Возьмем, например, украинцев – среди них тоже есть экстремисты, которые грабят и убивают.
Алексей ГРИШИН, член Общественной палаты РФ (2011-2014гг.), президент Информационно-аналитического центра "Религия и общество":
Я давно говорил, когда еще работал в администрации президента и в Общественной палате РФ, что нельзя использовать применительно к террористам термин "шахид", потому что по сути это означает, будто террорист – святой человек. Но шахид в понимании мусульман – это человек, умерший за веру. И когда мы говорим "пояс шахида", "шахид-смертник", то коренным образом оскорбляем и ислам, как религию, и мусульман. Поэтому я все время боролся и продолжаю бороться против этого, я бы сказал, терминологического терроризма.
Точно так же неправильно произносить "исламский террорист" и сходные словосочетания. Связывать ислам и террор, безусловно, нельзя. Но, к сожалению, часто мы видим, что террористы используют религию в своих преступных целях, пытаются жонглировать псевдорелигиозными лозунгами. Поэтому мы должны выработать единый термин – например, "террористы, преступно использующие ислам". Пускай немножко длинно, но зато понятно.
Что касается группировок, мы не можем не называть группировку так, как она на самом деле именуется. Но в отношении ИГИЛ говорят "так называемое исламское государство", уже более-менее приемлемо. Во многих странах в этом случае, чтобы не оскорблять какую-то религию, идут по следующему пути, как это сделали, например, во Франции: там употребляют только аббревиатуру ИГИЛ, причем в арабском варианте. Это не ранит слух мусульман и не оскорбляет их напрямую. Когда мы говорим "террористическая группировка ИГИЛ", это уже происходит без упоминания ислама и мусульман, то есть вообще не употребляется корень "ислам".
Джихад, например, исключительно ассоциируется с исламом, и нам, к сожалению, надо постоянно разъяснять людям, что джихад – это прежде всего борьба со своими пороками, а не смерть и убийства.
Кстати, сейчас в Москве проходит конференция, куда приглашены представители Всемирного совета мусульманских ученых, в частности, господин Юсуф Кардави. Наши же ответственные лица затаскивают его на Северный Кавказ, проводят конференции в Дагестане, Нальчике, планируются конференции в Ингушетии. Так вот эти люди в своих декларациях, которые выпускают, между прочим, на арабском языке в России и только потом переводят на русский, разъясняют джихад именно как вооруженную борьбу. Я посмотрел московскую и другие декларации, и везде сказано именно так. Наши недалекие чиновники, которые не все видят до конца, при этом радостно хлопают в ладоши и говорят, вот, мол, арабы признали Дагестан, Кабардино-Балкарию, Ингушетию территорией мира. Но в декларации сказано, что территория мира – это та, где нецелесообразно вести джихад, т.к. он пока приносит больше вреда, чем пользы, и потому там можно временно договориться с неверными, – но тут же дается разъяснение: территория мира установлена ровно на срок этого договора, и он может быть расторгнут немедленно, как только там начнут притеснять ислам. А что говорят наши "Лесные братья"? Как раз что государство притесняет ислам! Отсюда эти расплывчатые формулировки. А, между прочим, организация "Всемирный совет мусульманских ученых" в ряде стран признана террористической, а мы ее сами в Россию зовем!
И еще хочу напомнить, что Юсуф Кардави называл Россию "врагом исламского мира №1". И люди из этой организации сейчас учат наших муфтиев, нашу молодежь, говорят им: "Если вы не уверены в решениях ваших муфтиев, присылайте их фетвы к нам на экспертизу". И наши с этим не только соглашаются, но хотят еще создать Академию, которая будет работать с помощью этого Совета! А после этого мы говорим о толерантности к терминам? Да, терминология важна, но еще страшнее, что мы тащим к себе в страну арабов со странными формулировками, тем более из организаций, которые признаны террористическим в самом исламском мире.
