Интервью с заместителем главного редактора православного журнала "Фома" Владимиром Гурболиковым о том, как на самом деле устроены православные СМИ
– Как жестко православные медиа подчинены Синодальному информационному отделу?
Правда ли, что без дружбы с Владимиром Легойдой – совсем невозможно ничего сделать?
Насколько я понимаю, ваш вопрос иронический. Такое представление может вырасти на почве экспертных обзоров, написанных людьми, вовсе не владеющими сложившейся в православных медиа ситуацией, и только выдающими себя за специалистов и знатоков. К сожалению, они не обращаются к тем, кто действительно занимается церковными СМИ, и пишут, опираясь на сплетни. Я встречал материалы с претензией чуть ли не на научное знание ситуации, где медийное пространство вокруг Церкви представляют неким бизнес-процессом с олигархами и серыми кардиналами. Что совсем не похоже на ту реальность, в которой приходится вертеться и крутиться работникам православных информационных проектов на самом деле.
Не следует думать, будто информационная работа в Церкви устроена как жесткая вертикаль, что некий цензорский комитет отслеживает и вымарывает каждую строчку за каждым журналистом. Ничего подобного. Даже если бы вдруг возникла такая неразумная идея, то ее попросту невозможно было бы претворить в жизнь. Формально существует гриф "Рекомендовано к печати", но касается он всего одной вещи – распространения периодических изданий на приходах, в книжных лавках при храмах и монастырях. Это даже не цензура, а лицензирование с целью отделить православную литературу от любой другой. Цензура означала бы проверку, материал за материалом, всех новых номеров, тогда как лицензирование производится однократно, а лишение лицензии – случай исключительный. Лишь однажды в грифе было отказано, его не удалось получить всего одному изданию из сотен.
Предупреждений тоже было не более двух на моей памяти. Причем вызванных публикациями, которые нарушали и христианскую, и общечеловеческую этику. За этим последовали необходимые извинения, на чем инциденты себя исчерпали. Вот вам вся "цензура". Вопрос куда более тяжелый – это вопрос сил, средств и опыта. У нас есть профессиональное ядро с наработанным уровнем мастерства, но повсеместно возникают новые и новые издания, многие хотят сами что-то создать, и далеко не всегда что-то получается. К сожалению, за советом люди обращаются очень редко. Есть и другая проблема – не совсем ясно, что мы понимаем под церковным изданием. В Церкви иерархия заложена самим Господом Богом: это и иерархичность служений, и иерархичность ответственности. Следовательно, говоря о независимости церковного издания, нужно решить, о чем по существу идет речь. Может ли церковное издание быть независимым от Церкви? Думаю, нет. Может ли оно критиковать что-то или кого-то в Церкви? Думаю, да. Но суть не в этом, главное – не умножить в итоге грех неверными и неуместными словами. Конечно, если церковные люди сделали что-то неправильно, и об этом написали в прессе, тогда следует обратить внимание на ошибку, честно ее признать и постараться исправить.
– Есть ли у вас примеры по-настоящему качественных, успешных и высокопрофессиональных православных проектов в медиа?
Православные СМИ разные, их много. Есть официальные церковные СМИ: прекрасный сайт Патриархия.ру (www.patriarchia.ru/), сайт Синодального информационного отдела РПЦ (www.sinfo-mp.ru/), Московский епархиальный сайт (http://www.mepar.ru), есть журнал Московской Патриархии и его сайт (www.jmp.ru/). А есть наш журнал "Фома", скорее культурно-просветительский, он не о новостях. Православные медиа – это труд большого числа самых разных людей, часто они работают на одном энтузиазме, и, конечно, с поддержкой жертвователей. Но большинство газет, журналов и телеканалов, которые существуют с 1990-х годов и до сих пор, язык не повернется назвать непрофессиональными и неуспешными. Все знают радио и газету "Радонеж", телевизионные каналы "Союз" и "Спас". Есть такие сайты, как Милосердие.ру (https://www.miloserdie.ru/), Православие.ру (www.pravoslavie.ru/) и Православие и Мир (www.pravmir.ru/). Очень развитые, со множеством читателей, проекты. Хороший пример – православный женский журнал "Славянка", есть интересные епархиальные журналы: "Вода живая", саратовский журнал "Православие и современность", педагогический журнал "Виноград" (www.vinograd.su/). Не могу не вспомнить такие радиостанции, как Радио "Образ" в Нижнем Новгороде, "Град Петров" в Санкт-Петербурге. Наконец, по масштабу и размаху работы заслуживает внимания молодое радио "ВЕРА", одно из немногих вещающих на ФМ-частотах, которое постоянно повышает свой уровень. Можно перечислять и перечислять. Можно ли недооценивать профессионализм этих СМИ? Уместно спорить об их позициях, о том, куда они ведут свою аудиторию, или о том, для кого они вещают. Но назвать их создателей непрофессионалами нельзя. По моему мнению, православные СМИ в целом достаточно профессиональны, хотя и очень часто работают на энтузиазме.
– Существуют ли примеры успешной коммуникации с интеллектуальной элитой общества, в том числе и отпавшей от Церкви?
С любым неравнодушным и желающим диалога человеком постоянно происходит какая-то коммуникация. Свежий пример – спор по поводу постановки оперы "Тангейзер" в Новосибирске. На канале "Культура" собрались
«С любым неравнодушным и желающим диалога человеком возможна коммуникация»
церковные деятели, культурологи, театральные критики и другие эксперты. Состоялся прекрасный интеллектуальный разговор людей с очень разными позициями, но людей, которые друг друга слышали, совместно искали выход из ситуации, разбирая причины и следствия с пониманием ответственности. Телеканал "Культура" – одна из лучших трибун для диалога в спокойной обстановке. Другое дело – знаменитости, люди высокого общественного положения, кто сделал что-то для развития культуры, но агрессивно настроен по отношению к Церкви. Они не хотят говорить. В церковной среде популярно мнение, что вести с ними диалог даже вредно.
– А есть ли у вас примеры православных медиа, цель которых – иноязычная аудитория в ЕС и США?
Это очень болезненный для меня вопрос. Я мечтаю участвовать в такой миссии. Есть некоторые интернет-проекты – к сожалению, их очень мало. От друзей из зарубежья я получаю грустные сообщения и вопросы, почему тот же "Фома" не становится предметом перевода на другие языки. Но уже есть качественные переводы "Фомы" на немецкий язык, много десятков, под сотню, меньше – на французский, и совсем немного – на английский, также есть переводы на несколько славянских языков. Насколько я знаю, сайты Православие.ру и Православие и Мир дополнительно ведутся на английском языке. Еще есть собственно зарубежные христианские проекты, они пытаются что-то рассказать и о Православии, и о позиции нашей Церкви. На английском языке доступно довольно много христианской литературы. Не англоязычные же европейцы испытывают настоящую духовную жажду, хотят разобраться, что же это за православные христиане, что происходит с русской Церковью. Работа ведется, но ее мало. Трудно наладить коммуникацию без возможности действовать прямо там, в среде иностранцев, в среде людей, к которым хотелось бы обратиться. Для больших политических и общественных процессов государство поддерживает проекты уровня RussiaToday. Настолько масштабные задачи требуют весьма значительных средств, необходимых для обеспечения работы на высоком технологическом уровне большого числа профессиональных журналистов. Хотелось бы сначала иметь организованный запрос с той стороны. К сожалению, многие зарубежные братья, являясь потенциальными соавторами подобных проектов, живут очень тяжело, с множеством личных трудностей. Они привыкли к своим малым информационным ресурсам, привыкли жить в небольших общинах. Медийная активность им непонятна, православному человеку на Западе она кажется пустой суетой. А когда на той стороне появляются энтузиасты, то снова возникает все та же банальная проблема нехватки средств. Я знаю одного немецкого издателя православной литературы, это многодетный отец, он вместе с женой, в свободное от работы время, на собственные деньги выпускает книги по технологии Print on Demand – распечатка по заказу. Его издательская деятельность никак не окупается, на нее уходит часть его скромного заработка. Хорошо было бы поддержать такого человека. Мы ему очень интересны, но он не знает русского языка. У меня же нет возможности нанять в редакцию человека с родным немецким языком, хотя таких людей я знаю.
– А вы правда были в молодости редактором анархистского журнала?
У нас не существовало одного редактора, я был одним из участников работы над журналом Конфедерации анархо-синдикалистов. Без опыта работы в самиздате было бы невозможно создать "Фому". Мы начинали не с бизнес-планов и не с поиска денег, а непосредственно с собирания и верстки журнала для выпуска в единственном экземпляре, с желанием принести его на благословение духовным лицам. Мы действовали так же, как в свое время авторы самиздата. Мы не ждали, когда нам кто-то покроет расходы на журнал и станет платить зарплату, что кто-то утвердит наш проект с бизнес-планом к нему. Мы искали только церковного благословения, но уже на журнал, сделанный своими руками, бесплатно.
– Может ли анархист являться членом Церкви?
У меня есть друзья, которые считают себя социалистами и симпатизируют анархизму, но при этом крестились и ходят в церковь. С моей точки зрения, в радикальных учениях, в самой их основе, все-таки есть экзистенциальная идея, которая противоречит христианству. Суть этой идеи в том, что на земле через социальную борьбу и просвещение (по-особенному, по-своему понятое) возможно создать идеального человека и идеальное общество. Такие радикальные социальные теории полностью игнорируют проблему греха, не понимают значение греха в человеке. В этом смысле, я считаю, они утопичны, в отличие от христианской позиции, христианской антропологии. При этом я не имею в виду политические позиции, в которых может присутствовать самый разный спектр взглядов от любимых и важных для анархизма идей общественного самоуправления до идей монархических. Все эти политические идеи имеют здравое зерно. Я говорю сейчас о радикальных политических "измах", таких, как коммунизм, анархизм, радикальный либерализм, поскольку они претендуют на полноту понимания человека и общественных процессов. Между церковным восприятием и восприятием этих идеологий есть глубокое противоречие. Сложно быть анархистом и одновременно быть церковным человеком, но и такое бывает. Очень по-разному складывается жизнь людей.
Анастасия Денисова и Леонид Апрельский
