«…ИБО ОТЦЫ НАШИ ЭТОГО НЕ ПРИНЯЛИ»: ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ВЫБОР РОССИИ В НОВОЕ ВРЕМЯ (Достоевский о католичестве)
Типичная методологическая ошибка, возникающая при разговоре о религиозном статусе русской классической литературы, − обозначать ее до-минанту как 
«христианские ценности». Действительно, мировосприятие, из-ложенное посредством новозаветных художественных образов – типологиче-ский признак русской культуры как части европейской, постхристианской. Однако произошедшее усвоение художественной культурой вероучительных тезисов и принципов во многом связано с забвением сакраментального цер-ковного их основания. Культура отрывается от культа. Спасительный путь со Христом и ко Христу превратился в формализованную и изысканную в своей интеллектуальной и эстетической сложности культурную традицию.
Великие художники обращаются к религиозной проблематике, дви-жимые ощущением эвдемонической подмены, которая выхолащивает смысл культурной деятельности человека как восхваления и возделывания Богом созданной красоты. А некоторые из них – прямо к экклезиологическим те-мам. В этом отношении мы хотим рассмотреть некоторые высказывания До-стоевского, существенные, как нам представляется, в контексте разговора о цивилизационном выборе России.
В качестве преамбулы, не столь обязательной, но необходимой для начала наших рассуждений, напомним некоторые обстоятельства того самого исторического «испытания вер», каким оно описано в летописных источни-ках.
«Повесть временных лет» фиксирует базовые доктринальные пози-ции собеседников Владимира Святославича и княжеские формулировки ос-новных причин для отказа, причем характерно, что наиболее пространный дикурс возникает именно в разговоре с христианскими послами.
Решение о крещении Руси князь Владимир принимает за 67 лет до схизмы (1054 год), в эпоху острейшего противостояния константинопольско-го и римского епископата и взаимных анафематствований.
Провиденциально св. Владимир ориентирован личной историей своей бабки – княгини Ольги, крещеной в 955/957 году в Константинополе. Вскоре после этого в 962 году германский король Оттон I по просьбе Ольги присы-лает на Русь епископа Адальберта, о чем свидетельствует «Продолжение хроники Регинона Прюмского». Епископ чрезвычайно скоро возвращается, «не сумев преуспеть ни в чем из того, ради чего он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий. На обратном пути некоторые из его [спутни-ков] были убиты, сам же он после больших лишений едва спасся». Очевидно, что Ольга ждала политических переговоров, а никак не миссионерской дея-тельности, с этим несовпадением и связан скоропостижный отъезд Адальбер-та1.
Так вот, в 986 году «иноземцам из Рима, посланным папой», Влади-миром Святославичем было сказано: «Идите, откуда пришли, ибо отцы наши не приняли этого». Греческих же послов князь выслушал, не допустив ни одного скептического комментария, только задавая по ходу долгой беседы уточняющие вопросы. А еще через год, в момент окончательного выбора, равноапостольному Владимиру «сказали же бояре: “Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей”» («Повесть временных лет»).
Еще один момент из нашей основной хроники. Только что крестив-шемуся князю (988 год) «епископ корсунский» внушает: «Не принимай же учения от латинян, − учение их искаженное: войдя в церковь, не поклоняют-ся иконам. … Этому не учили апостолы… Этого прежде римляне не делали, но постановляли правильно на всех соборах, сходясь из Рима и со всех епар-хий, укрепляя веру. После же последнего собора Петр Гугнивый вошел с иными в Рим, захватил престол и развратил веру, отвергнувшись от пре-стола иерусалимского, александрийского, константинопольского и ан-тиоxийского. Возмутили они всю Италию, сея учение свое повсюду. Одни священники служат, будучи женаты только на одной жене, а другие, до се-ми раз женившись, служат; и следует остерегаться их учения. Прощают же они и грехи во время приношения даров, что хуже всего. Бог да сохранит тебя от этого».
Таким образом, не будет большой натяжкой утверждение о том, что антизападный пафос или вернее – противопоставление религиозного пути восточных славян западному и противодействие ему как искажающему уче-ние Христово осознано уже в Х веке при св. Владимире до официального церковного раскола.
Напомним, что эта тенденция исторически разрешилась возникнове-нием автокефалии в Московском государстве после флорентийской Унии (1439 год), основная причина неприятия которой формулировалась Василием III как тезис об «изрушении греческого православия».
Лишь титанические усилия императора Петра Алексеевича принуди-ли русскую культуру сменить ценностный ориентир наследницы византий-ского благообразия на приверженность западному гуманизму.
Началось Новое время. Тотальная секуляризация культуры и государ-ственное вмешательство в дела Церкви привели к тому, что религиозная са-моидентификация не только перестала удовлетворять часть русского обще-ства, но и подверглась разрушению. Известны многочисленные случаи пере-хода представителей дворянского сословия в католичество, исповедания ате-изма и франкмасонства.
Западничество – так принято именовать эту тенденцию, подчеркивая ее нетрадиционный и неправославный характер. Именно позиция Достоевского по поводу антирусских духовных альтернатив представляется наиболее законченной, продуманной и весомой.
При рассмотрении этого вопроса целесообразно обратиться к трудам двух весьма авторитетных авторов: митр. Антония (Храповицкого) и преп. Иустина Челийского (Поповича)2. Их точки зрения на суть высказываний Достоевского о католичестве существенно разнятся.
Митр. Антоний в своем «Словаре к творениям Достоевского» утвер-ждает, что тот «не вступает в вероисповедательное обличение или в конфес-сиональную полемику, … а говорит только об общественном влиянии пап-ской политики на жизнь народов».
Митрополит Антоний приводит ряд высказываний Достоевского из «Дневника писателя», подтверждающих обрисованную выше позицию писа-теля: «Риму нужен не Христос, а всемирное владычество»; «Католическая идея – идея древнеримская, то есть насильственное объединение человече-ства через подчинение Риму»; «Вмешиваясь в политику не с целью народного блага, а для своих римских целей, клерикалы на самом деле суть “самые ото-рванные от народной почвы элементы”, и армия папы (те же клерикалы, особенно клерикальное духовенство) состоит не из граждан (той или иной народности), а есть status in statu (то есть особое римское государство в государстве)»
И итог таков: «Достоевский нападает не на догматы католической религии, а на стремление Ватикана удержать светскую власть папы, в чем автор справедливо видит подрыв основных идей христианства».
Действительно, у Достоевского существует воспроизводимое отцом митрополитом в подтверждение этой мысли высказывание: «…мне возража-ли, что вера и образ Христов и поныне продолжают еще жить в сердцах множества католиков во всей прежней истине и во всей чистоте. Это несомненно так» (1876, «Дневник писателя»). Однако далее следует: «Но главный источник замутился и отравлен безвозвратно… Провозгласив как догмат, “что христианство на земле удержаться не может без земного владения Папы”, оно (римское католичество – В.С.) тем самым провозгласи-ло Христа нового, на прежнего не похожего, прельстившегося на третье диаволово искушение, на царства земные: “все сие отдам Тебе, поклонися мне”!»
Этот фрагмент полностью приводит в своей работе «Достоевский о Европе и слявянстве» преп. Иустин, и для него все, отмеченное ранее влады-кой митрополитом − гораздо более тревожные симптомы.
Преп. Иустин рассматривает высказывания Достоевского о католи-цизме через единственно возможное вопрошание: «Хочет человек того или нет, но он служит или человекобогу, или Богочеловеку. Это не только глав-ное, но и единственное направление всякой человеческой жизни на земле». Это, по мнению отца Иустина, в полноте открывается только верующим умам, среди которых на первом месте – Достоевский. И именно Достоевский смог выразить главную – «проклятую» − проблему человеческой личности об отношении к Богу и к человеку как единую. «Тот, кто решил эту проблему, решил тем самым и другие; это — главное убеждение Достоевского. Окон-чательно и в полноте решил ее только Богочеловек». И далее следует опор-ный тезис отца Иустина в его размышлениях о судьбах католической Евро-пы, в которых он следует за Федором Михайловичем: «Догматом о непогре-шимости человека римокатолицизм дал право на жизнь человекобожеству во всех его проявлениях и действиях. Всеми силами трудится Европа, чтобы это человекобожество воцарилось во всех сферах человеческой деятельно-сти и творчества. Отсюда все ее мучения, все ее трагедии, все ее смерти. Проблема Европы, по сути − проблема римокатолицизма».
Итак, вот основные компоненты антикатолической концепции Досто-евского, с которыми полностью солидаризируется преп. Иустин Челийский.
1) Искажение Христа.
«Католичество − все равно, что вера нехристианская. Да, нехри-стианская, − это во-первых. А во-вторых, католичество римское даже ху-же самого атеизма. Атеизм только проповедует нуль, а католицизм идет дальше: он искаженного Христа проповедует, им же оболганного и пору-ганного, Христа противоположного! Он антихриста проповедует...», − До-стоевский.
«Лик Богочеловека Христа, − это единственное непогрешимое руко-водство для человеческого существа, − искажен римокатолицизмом. Имен-но в этом − источник всех бед и заблуждений европейского человека», − преп. Иустин.
2) Догмат о непогрешимости3.
«Догматом о своей непогрешимости Папа провозгласил тезис о том, что без земного владения христианство не может уцелеть на земле, − то есть провозгласил себя владыкой мира, а пред католичеством поставил уже догматически прямую цель всемирной монархии, к которой и повелел стре-миться во славу Божию и Христа на земле. Эта идея, которая восходит ко времени искушений Христовых в пустыне, и не сможет легко умереть», − Достоевский.
«Все отрицательные, христоборческие силы европейского духа со-шлись, как в фокусе, в догмате о непогрешимости папы и получили свою неизменную религиозную санкцию», − преп. Иустин.
3) Древнеримское наследие и всемирное объединение.
«Древний Рим первый родил идею всемирного единения людей в фор-ме всемирной монархии. Но эта формула пала пред христианством, − фор-мула, а не идея. Ибо идея эта есть идея европейского человечества, из нее составилась его цивилизация, для нее одной лишь оно и живет. Пала лишь идея всемирной римской монархии и заменилась новым идеалом всемирного же единения во Христе. Этот новый идеал раздвоился на восточный, то есть идеал совершенно духовного единения людей, и на западноевропейский, римско-католический, папский, совершенно обратный восточному», − До-стоевский.
«Идея об объединении людей во всемирную империю (любыми спосо-бами) − это идея старого, языческого Рима. В противовес ей стоит хри-стианская идея о духовном единении людей как детей единого Небесного Отца и всеобщего братства; это единение достигается евангельскими средствами», − преп. Иустин.
4) Церковь, ставшая государством, и всемирное владычество.
«Римскому католичеству (слишком уж ясно это) нужен не Христос, а всемирное владычество», − Достоевский.
«В Европе во многих случаях Церквей уже нет вовсе, а остались лишь церковники и великолепные здания Церквей, сами же Церкви давно уже стремятся там к переходу из низшего вида, как Церковь, в высший вид, как государство, чтобы в нем совершенно исчезнуть. Так, кажется, по крайней мере, в лютеранских землях. В Риме же так уже тысячу лет вместо Церкви провозглашено государство», − Достоевский.
«Все учение Христово свелось единственно к озабоченности о зем-ном господстве и о будущем государственном властвовании во всем мире», − преп. Иустин.
5) Идеи взамен Христа.
«Предавшее давно уже Христа за земное владение, заставившее от-вернуться от себя человечество и бывшее, таким образом, главнейшей при-чиной материализма и атеизма Европы, римское католичество естественно породило в Европе и социализм. Ибо социализм имеет задачей разрешение судеб человечества уже не по Христу, а вне Бога и вне Христа, и должен был зародиться в Европе естественно, взамен упадшего христианского в ней начала, по мере извращения и утраты его в самой Церкви католической», − Достоевский.
«Вместо Христа европейский человек напридумывал бесчисленное количество теорий, идей, гипотез, иллюзий и упований. Среди них: материа-лизм, атеизм и социализм», − преп. Иустин.
«Из-за того, что римокатолицизм догматом о непогрешимости че-ловека обоготворил человека, он тем самым стал причиной атеизма, социа-лизма, анархизма; римокатолицизм создал человекобожескую культуру, по-клонившуюся человеку», − преп. Иустин.
6) Демос и католическая церковь.
«Потеряв союзников царей, католичество, несомненно, бросится к демосу. У него десятки тысяч соблазнителей, премудрых, ловких, сердцеве-дов и психологов, диалектиков и исповедников, а народ всегда и везде был прямодушен и добр... “Да, друзья и братья наши, − скажут они, − все, о чем вы хлопочете, − все это есть у нас для вас давно уже, а ваши препроводите-ли все это украли у нас. Если же до сих пор мы говорили вам немного не так, то это потому лишь, что до сих пор вы были еще, как малые дети, и вам рано было узнавать истину, но теперь пришло время и вашей правды. Знай-те же, что вера в Бога есть лишь вера в Папу, который на земле Самим Бо-гом поставлен вам вместо Бога. Он непогрешим, и дана ему власть боже-ская, и он владыка времен и сроков; он решил теперь, что настал и ваш срок. Прежде главная сила веры состояла в смирении, но теперь прошел срок сми-рению, и Папа имеет власть отменить его… Да и вы все братья, и Сам Хри-стос повелел быть всем братьями; если же старшие братья ваши не хотят вас принять к себе как братьев, то возьмите палки и сами войдите в их дом и заставьте их быть вашими братьями силой. … ибо Христос долго ждал их покаяния, а теперь пришел срок гнева и мщения. Знайте тоже, что вы безвинны во всех бывших и будущих грехах ваших, ибо все грехи ваши проис-ходят лишь от вашей бедности... Радуйтесь же теперь и веселитесь, ибо теперь наступил рай земной, все вы станете богаты, а через богатство и праведны, потому что все ваши желания будут исполнены и у вас будет от-нята всякая причина ко злу”. Слова эти льстивые, но, без сомнения, демос примет предложение… Пусть мне простят мою самонадеянность, но я уве-рен, что все это несомненно осуществится в Западной Европе в той или другой форме, т.е. католичество бросится в демократию, в народ», − Достоевский.
«Когда папизм потеряет поддержку властителей, он обратится к демосу, к народу. К тому самому народу, который римская Церковь веками высокомерно презирала, ранее угождая земным королям и царям. Теперь же католичество обратится к народу, ибо теперь уж не к кому будет обра-щаться, и обратится именно к вождям самого подвижного и мятежного элемента в народе − к социалистам», − преп. Иустин.
7) Революция, кровь, анархия.
«Социализм − это не столько рабочий вопрос, сколько вопрос атеи-стический, это вопрос современного воплощения атеизма, это вопрос Вави-лонской башни, строящейся без Бога, не для того, чтобы землю приблизить к небу, но для того, чтобы небо снизвести на землю», − Достоевский.
«Из-за того, что в Западной Европе Богочеловек заменен человеком, европейское человечество пребывает в хаосе, единственным выходом из ко-торого служат: революции, анархии, тирания, резня, людоедство и убий-ства. То, что не созидается на Богочеловеке, разрушается само по себе», − преп. Иустин.
Таким образом, вслед за Достоевским преп. Иустин обозначает со-временную ситуацию именно в категориях выбора: «Во всех своих идеях и делах Европа преклоняется перед человеком, она, по сути, человекоцентрич-на. Православие же во всем преклоняется перед Христом, и поэтому – хри-стоцентрично».
И напоследок – о верности тому выбору, который совершил равноап-остольный Владимир, словами Ф.М.Достоевского: «Мы только отвергаем исключительно европейскую форму цивилизации и говорим, что она нам не по примерке»; «надо, чтобы воссиял в отпор Западу наш Христос, которого мы сохранили»; «утраченный на Западе Образ Христа сохранился во всем свете чистоты своей в Православии»; «может быть, главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах человечества и состо-ит лишь в том, чтобы сохранить у себя этот Божественный образ Христа во всей чистоте, а когда придет время – явить этот образ миру, потеряв-шему пути свои»; «чтобы сберечь Христа, т.е. Православие, надо сберечь себя, стать самим собою. Дерево плодоносит тогда, когда разовьется и укрепится. А потому и Россия должна осознать, какой драгоценностью она обладает, с тем, чтобы отбросить немецкое и западническое ярмо и стать самой собою с ясным осознанием цели».
